Генерал Назаров: Менеджмент гибридной войны. Часть 6

Продолжаем серию интервью с генералом Назаровым, который летом 2014 года занимал пост начальника штаба сил антитеррористической операции на востоке Украины, продолжается. Части 6-8 посвящены детальному описанию событий, ограниченных хронологическими рамками 20 июня — 6 июля.

Виктор Николаевич «раскладывает» действия ВСУ по освобождению Славянска от общей обстановки до практически неизвестных деталей. Как публикатор, хочу отметить, что основная цель этих интервью — не описание действий отдельных подразделений, а раскрытие штабной «кухни», механизмов управления и мотивов принятия тех или иных решений. Пишет Александр Сурков в "Петре и Мазепе".

Особенности работы штаба АТО в июне 2014 года

По военной науке в управлении у любого штаба имеются необходимые силы и средства, как основные, так и резервные, которые используются для усиления того или иного направления. На практике у нас ничего этого не было. Силы АТО представляли собой «сборную солянку» разношёрстных подразделений: от бригад неполного состава до батальонов, рот и даже отдельных взводов (иногда групп людей, которых даже на учёте в штабе не было).

Исходя из текущих задач, эти силы и средства были примерно равномерно распределены по секторам. Исключение составили подразделения высокомобильных войск, которые остались в нашем непосредственном подчинении, чтобы иметь возможность оперативно реагировать на любую неожиданность. Так была достигнута концентрация наиболее подготовленных сил и средств на направлении главного удара.

В июне 2014 года, кроме увеличения количественного состава, принципиальных изменений в работе штаба АТО не было. Единственное, что стоит отметить — шло постоянное наращивание средствами связи. Особенностью работы штаба было то, что нам приходилось совмещать управление как секторами в целом, так и непосредственно подразделениями сектора «С».

— Расскажите, пожалуйста, подробнее, чем было вызвано такое совмещение и как оно осуществлялось на практике.

— Мы, военное руководство АТО, взяв на себя ответственность за сектор «С», хотели показать остальным пример решительных и активных наступательных действий.

Организационно-технически это было осуществлено следующим образом. Для того чтобы управлять группировками войск в любом штабе, создаются так называемые «направления», состоящие из офицеров — «направленцев», это называется к примеру «направление на сектор Х». Через «направленцев» командованию соответствующей группировки ставятся задачи, которые уже сам командир распределяет между подразделениями.

В сложившейся ситуации нам пришлось объединить управление двух органов разного уровня. Создали направления как на сектора «А», «Б», «Д» и особый район «Мариуполь», так и на отдельные подразделения сектора «С», которые замыкались непосредственно на нас. Таким образом, мы могли планировать операции во всей зоне АТО, например, координировать по времени и направлениям осуществление отвлекающих (вспомогательных) операций, одновременно управляя комплектом сил и средств на главном направлении.

С точки зрения «классической советской военной теории» это выглядело так, будто штаб армии одновременно выполняет свои собственные задачи по управлению и задачи штаба одной из подчинённых дивизий.

Теория военного искусства, да и в целом теория управления говорит, что объектов управления оптимально должно быть семь плюс-минус два (это в принципе объясняет состав по количеству структурных подразделений бригады, батальона и т. д.) В нашей ситуации мы имели пять отдельных направлений типа «сектор» и на время проведения операций в своём секторе десять объектов управления типа войсковая часть (бригада) — подразделение (БТГр, РТГр).

Мы использовали в качестве единицы управления значение «бригада», хотя, конечно, нужно понимать, что это были не полноценные бригады. Вместе со штабами они составляли не более пятидесяти процентов штатной численности.

Определение военно-политических приоритетов, решение о перекрытии границы

7 июня 2014 года в должность Президента Украины — Верховного Главнокомандующего вступил Пётр Порошенко. По времени его инаугурация совпала с проведением операции по освобождению Красного Лимана (переименован в Лиман — А.С.).

Надо отметить, что мы (штаб АТО), сразу ощутили гораздо больше военно-политического руководства. Если до этого времени чувствовалась определённая настороженность, а «наверху» в основном ориентировались на наши решения, то с этого момента процесс перестал быть односторонним (когда вся инициатива исходила с нашей стороны, а руководство её одобряло или не одобряло). Все стало так, как и должно быть, то есть политика стала определять стратегию. Это очень важно, потому что когда есть политическое руководство — можно расставлять приоритеты.

У читателей может возникнуть вопрос: почему был такой большой промежуток между двумя операциями: «Святые горы» (освобождение Красного Лимана) и «Меловая флора» (Ямпольско-Закотская операция)? Первая проходила 2-4, вторая 18-19 июля, так почему же практически две недели не было активности на этом участке?

Именно эти две недели и были связаны с уточнением военно-политических приоритетов, которые исходили от нового Верховного главнокомандующего. По нашим оценкам к началу активных действий (10 июня 2014 года), на территории двух областей — Донецкой и Луганской — уже действовали незаконные военизированные формирований общей численностью от 15 до 20 тысяч человек. Все эти террористы, боевики, кадыровцы, казаки, «ополченцы» и «добровольцы» (как хотите, так и называйте, для нас суть от этого не менялась) представляли собой силу, сопоставимую с общей численностью наших войск, привлечённых к АТО, за исключением технических средств.

В таких условиях решать задачу простого фронтального выдавливания противника с нашей территории было бессмысленно. Как уже говорилось раньше, боевики скрытно получали подкрепление через неконтролируемые участки границы со стороны РФ. Неперекрытые каналы коммуникаций давали противнику возможность неограниченного наращивания ресурсов. Это была бы фактически война военно-экономических потенциалов двух государств, которую мы, очевидно, выиграть не могли. Так как война на взаимное уничтожение нам никаких перспектив не сулила, надо было закрывать границу.

Что, если честно, было страшнее всего — не обстрелы, не группы «кадыровцев», террористов, диверсантов, да кого угодно… Самую большую угрозу представляла информационная война, которую против нас вели, и очень успешно. С этим было трудно бороться, практически невозможно, учитывая то, что мы были ограничены в силах и средствах.

Это военный аспект. С другой стороны все это время шёл диалог нового военно-политического руководства с союзниками и партнёрами, в результате которого сформировалось не только стратегическое, но и политическое требование — обеспечить прикрытие госграницы. Эту задачу чётко артикулировал Верховный главнокомандующий, а мы своими средствами стремились её выполнить.

В данном случае стратегическое и политическое видение сошлись в одну точку.

Общая обстановка на июнь 2014.
Заход сил сектора «Д» в приграничную зону

Эта операция, целью которой было взять под контроль все возможные линии снабжения противника в зоне изоляции, проводилась одновременно с операцией «Меловая флора», как раз в промежуток между 6 и 22 июня.

Первый заход сделали примерно до рубежа Дьяково-Зеленополье. 11-12 июня был создан коридор между Саур-Могилой и государственной границей, к сожалению, достаточно узкий. Силы сектора вошли туда и взяли под контроль ряд важных объектов. Были выставлены блокпосты.

Вторым этапом блокпосты были перенесены 12-13 июня в направлении Краснопартизанска (переименован в Вознесеновку — А.С.).

Третьим этапом был выход на Изварино, 20-21 июня.

От Краснопартизанска был очень узкий проход между Гуково и Свердловском (переименован в Довжанск — А.С.) Урбанизированная территория — огромное количество мостовых переходов, дороги, железнодорожные пути, шахтные развязки. Продвижение войск было очень сложным но, тем не менее, осуществить его удалось достаточно успешно.

Мы не смогли перекрыть около 80 километров границы, но это было связано не с действиями сектора «Д», а с событиями под Луганским аэропортом.

После уничтожения террористами нашего самолета Ил-76, в связи с гибелью экипажа и десантников, операция по расширению плацдарма к югу от Луганска (как упоминалось раньше) фактически была свёрнута. Это было политическое решение, принятое на уровне Министра обороны (исполняющим обязанности Министра обороны с 25 марта по 3 июля 2014 года был генерал-полковник Коваль. — А.С.)

— Здесь, наверное, следует пояснить читателям эту специфику. Ведь Министру обороны у нас Вооружённые силы не подчиняются?

— Совершенно верно. Напрямую по нашему законодательству Министр обороны не влияет на применение Вооружённых сил. Но военная авиация не подчинялась штабу АТО, она выделялась лётным ресурсом в интересах выполнения конкретных задач по нашей заявке. Министр обороны имел право запретить выделение авиации на этом направлении, что он и сделал. (Вероятно, руководствуясь типовой логикой армейского функционера: «Прекратить любую активность, как бы чего не вышло». Здесь, кстати, одно из самых нелепых мест обвинения генерал-майора Назарова. Его обвиняют в том, за что он фактически не мог отвечать. — А.С.)

В результате мы так и не смогли нарастить группировку в Луганском аэропорту до необходимой численности, и продвижение на юг было остановлено. А в идеале, это должна была быть встреча двух группировок на линии Изварино через Суходольск, Луганск и Краснодон (переименован в Сорокино — А.С.), которая обеспечила бы полную изоляцию зоны АТО.

В июле-августе 2014 года (до начала полномасштабного военного вторжения) единственный оставшийся в руках сепаратистов пограничный переход Изварино (Украина) — Донецк (РФ) российские и сепаратистские СМИ в риторике т.н. «Великой Отечественной» называли «Дорогой жизни». Хотя это была скорее «дорога смерти», именно по ней в Украину массово заходили «гуманитарные конвои», снабжавшие боевиков оружием, боеприпасами и прочими материальными средствами (А.С.).

— Давайте попробуем дать абсолютно беспристрастную оценку этим событиям. Арифметика войны — страшная вещь, но читателям нужна объективная картина...

— Что касается военно-политического решения о сворачивании операции по Луганскому аэропорту — лично я считаю его неправильным. После того как Министр обороны дал команду ВВС полёты туда прекратить, грузы перестали доставляться в Луганский аэропорт воздушным путём. Только через месяц был проделан сухопутный коридор со всеми вытекающими последствиями — потерей времени, инициативы, человеческих жизней.

Говорить об этом тяжело, но пробивание сухопутного коридора нам обошлось ещё большей кровью. Потери составили примерно в три раза больше, чем при сбитом террористами ИЛ-76. И это только непосредственно коридор! Были ведь и другие задачи, которые возникли в связи с отсутствием воздушного моста. К примеру, задача по окружению Луганска с севера, со стороны Весёлой Горы. Если бы мы имели контроль над территорией вокруг Луганского аэропорта и противник не мог обеспечивать поставку ресурсов, она бы осуществилась гораздо проще.

— Какие ещё факторы повлияли на эту операцию?

— Следует отметить, что военно-политическое руководство в лице нового Министра обороны вступило в противоречие с нашим видением способа выполнения задач по взятию под контроль границы. Мы не были, если честно, тогда уверены в возможности прямых нападений с территории РФ, однако такие риски оценивали. В нашем понимании мы должны были занимать позиции в удалении от границы, чтобы избежать огневого поражения такими средствами как миномёт, танк, орудия типа Д-30. То есть иметь оперативную глубину 10-15 километров.

Но исполняющий обязанности Министра обороны генерал-полковник Коваль неоднократно выдвигал требование «выйти на ноль», то есть на самый срез государственной границы. Его профессиональный опыт, вероятно, привёл к искажённому восприятию объективной реальности, что надо выставить подразделение Вооружённых Сил как пограничников «на линию столбов». Руководитель АТО не сидел в штабе, как правило, убывал в войска, и мне приходилось всё это выслушивать от начала до конца…

Генерал-полковник Коваль с 18 августа 2003 г. занимал должность первого заместителя председателя Государственной пограничной службы Украины по работе с личным составом. 5 марта 2014 года был похищен «неизвестными формированиями в военной униформе» под Ялтой, куда приехал «поднимать боевой дух украинских пограничников», в тот же день был освобождён, вскоре назначен и.о. министра обороны (А.С).

Благодаря такой вот «стратегии» произошёл случай, когда 13 июня одно из наших подразделений случайно пересекло границу, которая не имела никаких условных обозначений. Это послужило информационным поводом для российской пропаганды.

Нахождение «на нуле» сильно ограничивало нам манёвр и усложняло линию коммуникаций, потому что противник имел возможность (особенно на участке Гуково-Амвросиевка) обстреливать колонны.

Обеспечивать эту группировку было вообще непросто, так что перед третьим скачком нам пришлось сформировать колонну до сотни автомобилей «Камыш-Зоря» для обеспечения подвоза боеприпасов и материальных средств. Технику для этого собирали со всей группировки АТО.

Обстановка в других секторах

Кроме наступательных действий в «нашем» секторе «С» в это же время шли действия и в секторе «А».

14 июня освобождено Счастье, взята под контроль Весёлая Гора, 17 июня освобождено Макарово. Эти действия позволили создать непосредственную угрозу для противника на левом фланге и отвлекали на это направление часть его сил и средств.

Проблема сектора «А» была в том, что мы не могли взять под контроль пойму бассейна речки Северского Донца. Это низменная лесисто-болотная местность, изрезанная каналами, протоками и излучинами. Очень специфический рельеф, где невозможно использование бронетехники.

В зоне ответственности сектора «Б» к западу от Краматорско-Дружковско-Константиновской агломерации были установлены блокпосты. Их основной задачей было сковывать силы противника. По мере благоприятных условий эти блокпосты переносили на 5-10 км вперёд, таким образом, линия изоляции постепенно перемещалась от рубежа Доброполье-Димиров к линии Краматорск-Селидово-Курахово.

Объявление перемирия

В целом по состоянию на 20 июня мы завершили операцию «Меловая Флора», изолировав главную коммуникацию противника на Славянск, а у границы вышли на линию Изварино.

По линии изоляции войска вышли на рубежи Макарово — Весёлая Гора — Счастье — Новая Астрахань — Варваровка — Закотное — искл. Славянск — Доброполье — Димитров — Селидово — Курахово — Новомихайловка — искл. Старобешево — искл. Кутейниково — Амвросиевка — Мариновка — Зеленополье — искл. Червонопартизанск, искл. Изварино.

Исходя из военно-политических соображений, с одной стороны, чтобы показать как противнику, россиянам, так и партнёрам нашу добрую волю, нежелание эскалации, с другой стороны, чтобы получить передышку для накопления сил, было в одностороннем порядке объявлено перемирие с 21 по 30 июня.

Соответствующий приказ подписал Президент Украины — Верховный Главнокомандующий, находясь на нашем пункте управления, где он заслушал доклад по результатам проведений действий.

Каждая сторона использовала это время для своих целей. Так как Изварино мы перекрыть не смогли, противник имел возможность нарастить свои усилия. В это время у той стороны кроме стрелкового оружия гранатомётов, зенитных установок, ПЗРК появились реактивные пехотные огнемёты, артиллерия, миномёты. Бронетанковая техника была уже представлена не только теми образцами, которые были захвачены у нас, но практически всеми видами.

Однако в это время наша группировка тоже наращивалась, что обеспечило возможность продолжать задуманные действия по освобождению Славянска.