Новые подробности освобождения Славянска, Артемовска и Краматорска и почему не была расстреляна "колонна Гиркина"

Славянск и Краматорск были освобождены практически бескровно. Но это произошло благодаря хорошо продуманному и успешно реализованному замыслу по продвижению наших войск через Лиман на Закотное и уничтожению укрепрайона в Николаевке. В восьмой части интервью генерал Назаров буквально по часам рассказывает о работе штаба АТО и прохождении операции. Попутно анализируется специфика тактических действий и даётся ещё раз ответ на «зрадофильский» вопрос: «Почему не расстреляли колонну Гиркина?». Пишет Алескандр Сурков на "Петре и Мазепе".

Как уже говорилось, численность группировки противника примерно соответствовала нашей. Преимущество у нас было частично в бронетехнике, серьёзное в артиллерии и в наличии авиации, но противник имел подготовленные в инженерном отношении узлы обороны. Поэтому для проведения Николаевско-Славянской операции штабом АТО на усиление группировки и блокпостов были задействованы все силы сектора «С» и оперативные резервы. Мы пошли на то, что на охране штаба АТО в Довгеньком осталось всего 25 человек — поваров и хозяйственных рабочих...

1 июля

В ночь с 30 июня на 1 июля, в соответствии с замыслом, под прикрытием артиллерии, дислоцированной в районе Дибровы, были выдвинуты группы спецназа. Действовали они в трёх направлениях: Кривая Лука — вдоль берега Северского Донца на Пискуновку, от перекрёстка фермы, расположенной к югу от Кривой Луки на Стародубовку между двумя лесными массивами, а также через Рай-Александровку на четвёртый блокпост.

Спецназовцы провели разведку и доразведку в лесных массивах. По тем данным, которые они уточняли, велось огневое поражение. Противник начинал маневрировать, это давало возможность разведгруппам уточнять, кто и где находится и что из себя представляет.

Все средства спецназа и разведки действовали активно. Давали информацию воздушным силам, какие районы требуют доразведки, благодаря чему ближе к вечеру в районе Славянска наш самолет-разведчик Су-24мр обнаружил скопление боевиков.

Помимо разведки в направлении Николаевки беспокоились о Сиверском направлении. Чтобы не допустить контратаки в тыл нашей группировки, по опорным пунктам боевиков, расположенным на линии ЛЭП, а также скоплениям, блокпостам наносили авиаудары.

Конечно, это не было «лёгкой прогулкой». Противник оказывал серьёзное сопротивление. Пытался сорвать движение, не дать возможности выйти в исходные районы, которые мы планировали занять. Во время выдвижения были подрывы фугасов, неожиданно для нас все дороги оказались заминированы и хорошо простреливались из засад.

В районе 12:00 наши подразделения начали очень активно обстреливаться в районе Красной Луки и МТФ, где находилась БТГр 95 оаэмбр. Противник вёл плотный миномётный огонь около 40 минут.

Разведывательной взвод 79 бригады, который действовал южнее Николаевки, попал в засаду. Пришлось оказывать ему поддержку. Это были первые потери этой операции. Людей эвакуировали в харьковский госпиталь.

По восьмому блокпосту, через который шло перемещение сил, в течение двух часов шёл миномётный обстрел, затем произведена атака противника с целью нарушить наши коммуникации. Но она была отбита.

К концу 1 июля задача была выполнена. Мы получили сведения о противнике, частично ему было нанесено поражение, был обеспечен тыл, что дало возможность основным силам выдвигаться в назначенные районы.

2 июля

Выдвижение штурмовых отрядов началось 2 июля с 6 утра. Задачи командирам штурмовых отрядов ставили непосредственно командиры бригад, но в случае, когда срочно требовалась помощь или поддержка, командиры обращались напрямую в штаб АТО, и такие случаи были очень часто. Они уточняли для себя обстановку, либо мы сами, чтобы ускорить процесс, выходили прямо на них.

Отряды выдвигались параллельно, по два в каждом из трёх направлений. Их маршруты в первую очередь определялись местностью и рельефом. Шли на дистанции полутора-двух километров, чтобы в случае необходимости маневрировать и оказывать поддержку друг другу. Использовали основные и второстепенные дороги, двигались так, чтобы действовать в пределах огневой поддержки друг друга. В определённых случаях шли на дистанции 3-5 км при поддержке артиллерии.

На всем выдвижении они постоянно натыкались на засады и хорошо организованную оборону.

На правом фланге (вдоль берега на Пискуновку, Стародубовку, промышленною зону на севере Николаевки) шли по два штурмовых отряда от 25 бригады и 80 бригады.

В районе высоты 133.0 разведывательным дозором первого штурмового отряда был выявлен один из шести описанных выше опорных пунктов.

Под Стародубовкой на входе в промышленную зону были захвачены брошенные противником боеприпасы. На этом участке наступления явно не ожидали и, отходя, оставили боеприпасы российского производства и российские сухие пайки, всё с маркировкой 2000-х годов производства.

На центральном направлении между двумя лесными массивами к восточной окраине Николаевки выдвигались два штурмовых отряда 24 бригады.

На левом фланге на Рай-Александровку и четвёртый блокпост выдвигались штурмовые отряды 95 и 79 бригад. Задачей штурмового отряда 79 бригады был захват мостов на канале, чтобы не дать возможность подхода резервов противника. Эта задача была выполнена, они закрепились на высоте 192.8 и контролировали всю местность.

Когда штурмовой отряд 95 бригады выходил на БП-4, там их приняли за противника и открыли огонь, но вовремя доложили, дали команду о прекращении огня. После этого подразделение от штурмового отряда 95 бригады привлекли к несению службы на блокпосту, а остальной отряд продвигался на север вдоль канала на Николаевку.

К концу дня штурмовые отряды вышли на запланированные рубежи: высота у Николаевки, четвёртый блокпост, мосты через канал. Город был практически окружен с трёх сторон. Остался только один проход от Николаевки на Семеновку.

3 июля

С утра 3 июля предстояло, согласно плану операции, проводить штурмовые действия по захвату города. Штурмовые отряды вышли в исходные районы: 25 и 80 — западная окраина Стародубовки; 24 — западная окраина Николаевки до высоты 222; 95 и 79 — высота 218, Рай-Александровка, БП-4, хутор Красный Молочар.

Зачистка города велась штурмовыми отрядами во взаимодействии с подразделениями Национальной гвардии. Здесь появились проблемы. Нам не хватало людей, было недостаточно опыта штурма урбанизированных территорий, и главное, мы и сами не понимали тогда, как в процессе боя производить перезарядку бронетехники. При отсутствии точных координат целей очень быстро расходовался боекомплект, после этого техника уходила на перезарядку и могла отсутствовать на поле боя несколько часов. Это влияло на темпы продвижения войск.

По этим причинам все цели, запланированные на третье число, не были достигнуты. Тем не менее, на конец третьего числа противник в районе Николаевки был скован, окружён с четырёх сторон и потерял инициативу.

Интересно отметить, что когда шли бои на северной окраине Николаевки в районе станции «Электрическая» и ближе к мосту, мы по радиосетям получили перехват, что боевики, чтобы не допустить окружения, получили команду выходить на север. Четко по нескольким каналам прошла эта информация: «Выходим на север, выходим на север!»

Наши специалисты, СБУ-шники, сказали, что с большой вероятностью задачу ставит «сам Моторола». Эта информация была несколько раз продублирована, и мы предположили, что окружённые боевики собираются выходить в район посёлка Маяки. Нас это удивило, ведь там была контролируемая нами территория с большой концентрацией войск. Предположили, что они собираются идти на соединение с чеченцами (так как мы не ожидали контратаки в этом направлении), хотят уйти лесами на Сиверск.

Направили в этот район усиленную роту десантников и спецназовцев на трех ПТСах, так как больше никакой техники просто не осталось. Сделали полное прочёсывание от Донецкое до Маяков и ниже к Северскому Донцу, чтобы найти хоть какие-то признаки противника, но никого там не обнаружили.

Позже выяснилось, что это была дезинформация с целью ввести нас в заблуждение. На самом деле в ночь с 3 на 4 июля эта группировка (около 200 человек, вероятно под началом «Моторолы», который первым оценил бесперспективность дальнейшего сопротивления — А.С.) просочилась на юг, чтобы избежать окружения.

4 июля

С утра продолжили наступление. Серьёзный бой завязался на северо-западной окраине Николаевки. На развилке дороги штурмовые отряды наткнулась на засаду, было принято решение двигаться не напрямую, а заходить через промышленную зону на северной окраине города. Такое решение оказалось оправданным. Прижимаясь к отстойникам, штурмовые отряды 25 и 80 бригад зашли в тыл противника, чем предопределили дальнейшие действия.

К концу дня начались бои шли в районе станции Электрическая (где, как говорилось, была самая большая концентрация сил противника). Когда станция была взята нами под контроль, и мы перерезали выходы на железнодорожный и автомобильный мосты на Семеновку, стало понятно, что ситуация склоняется в нашу пользу. Выйти они не могли, резервы получить — тоже. Штурмовые отряды с юга и востока прошли по параллельным улицам Николаевки к центру, до больницы и школы.

Провели зачистку, было взято в плен 38 боевиков, значительное количество оружия и боеприпасов. Больница была полна ранеными боевиками, морг переполнен, там находилось около 50 тел террористов.

Одновременно с действиями в самом городе группа «Моторолы», порядка 200 человек, вышедшая ночью из Николаевки, утром попыталась атаковать четвёртый блокпост.

В это же время группа противника в количестве 150 или больше человек атаковала аэродром Краматорск. Он был обстрелян из миномётов, произведена неудачная попытка силового захвата, после чего боевики двинулись в сторону четвёртого блокпоста. Их целью, видимо, было обеспечить через ликвидацию блокпоста вывод в Краматорск группировки, которая была окружена в Николаевке.

Штурмовая группа 95 бригады при поддержке артиллерии из района Дибровы отбила эту атаку.

Наконец 4 июля штурмовые отряды вышли на рубежи по всему периметру Николаевки, завершив окружение. Когда кольцо замкнулось, подразделения террористов пытались выходить из окружения в районе БП-4.

Вечером 4 июля произошло два ключевых события, которые предопределили весь дальнейший ход действий как наших, так и противника.

Наши наблюдатели со стороны МТФ доложили о том, что в районе высоты 181 со стороны Славянска в лесопосадку на огромной скорости зашёл автомобиль типа «Мерседес Спринтер».

В это время на противоположной стороне в урочище дислоцировалась штурмовая группа 79 бригады под командой Максима Миргородского (Майка), мы ему дали информацию, они уточнили координаты. Артиллерийская группа вторым или третьим огневым налётом дала точное попадание в лесопосадку. По огню и взрывам стало понятно, что микроавтобус поражён.

После этого в радиосетях боевиков началась настоящая буря. Оказалось, нами была уничтожена группа российских спецназовцев — семь человек. После этого противник сделал вывод, что территория хорошо просматривается и простреливается и отказался от планов выходить в этом направлении.

Заблокированным в Славянске боевикам оставался один лишь выход — на Краматорск. Мы поняли, что по направлению на Артёмовск они двигаться не будут, и левый фланг можно слегка ослабить, это высвободило часть сил.

Вторым событием стало неожиданное для всех освобождение Артёмовска. Вечером 4 июня к нам обратился командир добровольческого батальона «Артёмовск» Константин Матейченко. Он сообщил, что по его данным в городе паника, боевики покидают город и если туда в ночь зайти, то можем иметь успех.

Мы в том направлении никогда не проводили разведку, не было ни времени, ни возможности, потому не знали о положении и состоянии дел. Командир «Артёмовска», под началом которого было 20-30 человек, сказал, что они помогут незаметно проникнуть в город. Исходя из ситуации, мы приняли решение отвлечь часть сил от блокирования Николаевки и отправить в Артёмовск подразделение от штурмового отряда 95 бригады, под командой Забродского, усилив её танками и бойцами батальона «Артёмовск».

Подразделение совершило марш. Ещё засветло зашло в городское предместье Парасковеевку, где находится наша база хранения бронетехники, и взяло её под контроль.

После доклада об этом мы сразу выдохнули, потому что там было огромное количество вооружения и техники — до полутысячи единиц. В дальнейшем она нам очень сильно пригодилась.

Затем группа зашла в город и взяла под контроль базу вооружения: шахту, в которой хранились миллионы единиц стрелкового оружия.

После этого вышли на штаб боевиков в центре города, где держали оборону 20-30 человек. Атаковали и к концу дня очистили Артёмовск. Вероятно, гарнизон боевиков в Артёмовске был многочисленнее, но как, и сказал Матейченко, они в панике разбежались.

Вечером Забродский (на то время командир 95 бригады — А.С.) доложил, что город взят под контроль. Главное для нас было — склады. Там несли службу бойцы ВСП, спецназовцы, вневедомственной охраны, которые не допускали захвата объектов противником.

Иначе была бы просто беда, всё бы просто вышло из-под контроля… (непонимание стратегического значения Артёмовска было одной из многих фатальных ошибок Гиркина, который проявил себя на оперативном уровне полным дилетантом — А.С.) Техника с базы сразу же пошла на обеспечение наших войск, сыграла активную роль в боях в 2014-2015 годах.

Информация о потере Артёмовска окончательно склонила Гиркина и его окружение к тому, что Славянск им не удержать.

5 июля

С утра нами предполагались дальнейшие действия по зачистке Николаевки и движения в направлении Краматорска с выходом на аэродром. Освобождение Краматорска обеспечивало блокирование Славянской группировки противника уже не на тактическом, а на оперативном уровне, чего они не понимать не могли.

Это привело их к тому, что они начали организовывать выход из Славянска, о котором так много уже писали. Нам постоянно «предъявляют претензии», почему не предотвратили выход колонн? Это просто дилетантские рассуждения. Достаточно посмотреть на карту. Между БП-5 на въезде в Краматорск и БП-4 на трассе Славянск — Артёмовск расстояние около десяти километров, и на этом пространстве имеется не менее четырёх дорог, соединяющих юго-восточные окраины Славянска с Краматорском, по которым может пройти автотранспорт.

(В российских и сепаратистских источниках обычно рассуждают о том, что «отступление Гиркина» было гениальной тактической операцией, которая готовилась за несколько дней. Однако, исходя из описанного ниже, это было спонтанное и скверно организованное бегство, совершенное под прикрытием гражданских заложников. О паническом характере выхода из Славянска боевиков ярко свидетельствует и тот факт, что они просто бросили своих людей на блокпостах города, не предупредив об отходе — А.С.)

Боевики начали выходить из Славянска в ночь на 5 июля. Мы получили информацию, что на южной окраине Славянска на улице Аэродромная идёт сосредоточение разной гражданской техники — автобусов, микроавтобусов, а также бронетехники.

В каком направлении они собираются выходить — мы точно не знали. В каком составе — такой информации тоже не было. Предполагалось, что будут выдвигаться тремя-четырьмя колоннами, вперемешку автобусы, грузовики, военный транспорт.

Далее бронегруппа сепаратистов при поддержке пехоты атаковала БП-5. По нашей оценке, целью этого удара было просто сковать наши силы, чтобы провести всю колонну, в том числе и остальную бронетехнику, по одной из боковых дорог, однако тот, кто возглавлял эту группу, похоже, просто решил прорваться, чтобы уйти.

Бойцы блокпоста проявили стойкость, уничтожили часть атакующей техники. При артиллерийской поддержке с БП-6 (Карачун) атака была отбита.

В это время с БП-5 мне звонят: «Ребята, прекратите огонь, по нам стреляете!» Рассеивание идёт, никуда не денешься. То есть в теории поддержка огнём одно — на практике совсем другое. Далее вели огонь гранатомётами, всем что было.

После разгрома бронегруппы на БП-5 боевики бросили бронетехнику (вероятно, чтобы не сковывать скорость движения и не выдавать себя на дороге) и пошли в обход Краматорска по двум маршрутам, с разрывом по две или три колонны.

Наутро, когда мы получили информацию, что пошёл выход из Славянска и в городе никого нет, нам понеслись распоряжения «отправьте разведчиков, отправьте лётчиков». Ну, мы отправили самолёт, пилот докладывает, что по дороге едут какие-то машины, автобусы, легковушки. Как определить, какие машины гражданские, какие с боевиками? В тех условиях, когда кругом город, люди, машины, при обычном движении выделить колонну, тем более провести по ней прицельный авиа- или артиллерийский удар, было практически невозможно.

Следующей целью было выйти на Краматорск, взять под контроль аэродром, чтобы можно было принимать вертолёты. Как известно, там находилась наша группировка спецназа под командованием полковника Кривоноса. Эту группу наша артиллерия начала поддерживать ещё до начала операции, с 30 июня.

Оттуда нам постоянно давали координаты позиций противника, иногда одни и те же по нескольку раз. На одну из автомобильных заправок наводили, наверное, раз десять. Потом, когда я лично туда приехал, эта заправка оказалась абсолютно целой, ни одного снаряда на неё не упало. Возникло два вопроса — или это артиллерия стреляла неточно на максимальной дальности, или нам давали такие «точные» данные...

В 2015-2016 году было много медийного шума в адрес генерала Муженко вокруг «конфликта» с Кривоносом, который якобы обвинял его в «предательстве». На самом деле общался Кривонос со мной, а Муженко с ним просто не разговаривал.

В очередной раз в разгар боевых действий по освобождению Николаевки он начал мне кричать в трубку:

— Мы в окружении, всё пропало!!!

Говорю:

— Да успокойтесь, нет окружения, поможем!

Он в ответ:

— Я слышу лязг гусениц танков со всех сторон, сейчас нас будут убивать!

— Мы вас поддержим огнём, — говорю. Однако возможности в тот момент у нас были ограничены.

Уже поздно вечером с ним опять разговор: «Так будет поддержка или нет!?»

Я ему сказал, что будет, хотя по дальности надёжной поддержки обеспечить мы не могли. Те координаты, которые он давал, — мы не могли туда достать.

Понимая, что он взвинчен, снова говорю: «Мы вас поддержим». Он не поверил, сказал, что я предатель и его смерть будет на моей совести. На что я ответил, что мы через пару дней встретимся, вместе разберёмся что и как, не переживайте товарищ полковник...

Особенности боевых действий в Николаевско-Славянской операции

Тактика

В первую очередь, следует отметить то, о чем говорилось выше. Практически полное отсутствие разведданных оперативного уровня потребовало проводить выдвижение основных сил отдельным этапом «разведки боем», когда группы спецназа вели на ходу одновременно разведку, вскрытие целей для артиллерии и уничтожение противника.

Следует также сказать, что именно под Николаевкой мы впервые применили новый боевой порядок в наступлении, который по аналогии назвали «тевтонской свиньёй». Подразделения Национальной гвардии, с которыми мы действовали совместно, имели тяжёлые БТР-4, которые мы ставили впереди. Фланги прикрывали БТРы десантников, а пехота двигалась внутри, под прикрытием бронетехники, чтобы её невозможно было простреливать прямым огнём. Так же мы делали и позже, к примеру, во время освобождения Попасной.

Фактически это было новым словом в тактике — мы уже полностью отказались от наступления «в шеренгах», когда впереди движется линией техника (танки, БМП, БТРы), а за ней на расстоянии 5-6 метров бежит пехота. Тем более от атаки «на броне». Плотность огня была такой, что это обрекало людей на верную гибель.

При построении такой «свиньёй» техника, попав под обстрел, имела возможность маневрировать, отойти, при этом продолжала прикрывать пехоту. Отходили в укрытие, усиливали огонь, потом продолжали наступление.

Этот опыт стал осмыслением уроков по освобождению Ямполя и Закотного, когда, идя по просекам в лесу, постоянно попадали под перекрёстный огонь, и если люди сидели на броне, то несли потери. Старались использовать местность, прикрывали фланги складками, лесными массивами, а если не получалось, то выстраивали «свинью».

Применение связи

На этапе подготовки операции у нас на КП и ВКП (вспомогательный командный пункт) были развернуты средства РЭБ.

В радиусе 400 м от штаба шло полное подавление сигналов мобильной связи. Потом мы сделали запрос в службу Госчастотнадзора на отключение операторов мобильной связи в регионе. Связь по заявке была отключена, наши телефоны не работали, но при этом у сепаров мобильная связь была! Вероятно, переключились на российского оператора, либо наши операторы на неподконтрольной территории давали им возможность работать.

Для обеспечения связи мы активно использовали вышки ретрансляции, но так как не всегда имели возможность их установить, стали применять ретрансляторы в воздухе. Надо отдать должное лётчикам, которые на Ан-26, Ан-30 в ходе операции все четыре дня по очереди находились в воздухе, барражируя восьмёркой в районе от Барвинково — Лозовая и до Днепра. Если нужно было решать задачи управления войсками на юге, воздушные ретрансляторы уходили к Токмаку — Волновахе, тем самым обеспечивая связь практически на всю зону АТО. Это позволяло иметь связь со всеми батальонами, кто бы где ни находился.

Таким образом, в Николаевке связь была обеспечена достаточно хорошо.

Ещё под Ямполем мы стали массированно ограничивать попытки противника вмешиваться в наши переговоры, влиять на линии связи, и перехватывали их переговоры. Они активно и толково использовали радиочастоты, системы управления такси, очень оперативно реагировали на любые изменения обстановки, тем не менее, мы стали их прослушивать.

Применение авиации

В ходе операции был и негативный опыт, и позитивный. 3 июля, в день, посвящённый подготовке к наступательным действиям, шла не только артиллерийская, но и авиационная подготовка. По выявленным объектам наносились удары тактической авиацией.

Провели бомбардировку по железнодорожному мосту, соединяющему Славянск с Николаевкой, который использовался для обеспечения группировки. Ставили перед собой цель этот мост развалить. Сделали аэрофотосъёмку для получения точных координат. Поставили задачу авиации. Однако все попытки разбомбить мост оказались безуспешными, ни один из самолётов не отработал так, чтобы положить бомбу ближе 200 метров.

Мы использовали относительно небольшие бомбы до ФАБ 200, потом посмотрели — в радиусе 500 метров всё изрыто, а мост стоит, хотя летали чуть ли не на бреющем полете.

Су-24, который мы использовали — средний фронтовой бомбардировщик. Цель была вроде бы простая, стационарная, точка с чётко указанными координатами. В теории самолёт шел по определённому курсу, наносил удар, возвращался. Но на практике действовать нужно было так, чтобы никого не зацепить, нанести удар, чтобы не была разрушена периферийная инфраструктура. Плюс были ограничения по заходу на боевой курс — во многих прилежащих районах ожидали боевики с ПЗРК. Поэтому маршрут прокладывали сложный, излучинами рек, лесными массивами. Это выполнялось не всегда под благоприятным углом, поэтому результат и оставлял желать лучшего.

3 июня мы также проводили огневую поддержку в районе Кировское по направлению на Сиверск. Там был блокпост — до 30 боевиков и 4 единиц бронетехники. Су-25 зашли, отработали. Боевики открыли огонь из ЗУ, самолёты ушли от огня, лётчики оценили обстановку, сманеврировали, нанесли удар и уничтожили блокпост со всей бронетехникой. Этим самым облегчили действия 24 бригады, которая наступала на этом направлении.

На участке Закотное-Сиверск в низине у излучины был тоже усиленный блокпост, который обороняли чеченцы. Это было установлено и по внешнему виду, и по перехваченным переговорам, и по докладам разведчиков. Применение по ним авиации оказалось весьма успешным.

Плюс к тому мы использовали артиллерию и авиацию для минирования возможных направлений выдвижения противника. Это была дорога Славянск — Артёмовск (переименован в Бахмут — А.С.), Сиверск – Закотное, Кировск – Рай-Александровка. В этих районах мы ставили минные поля.

У них скорее всего была информация о минировании, работала разведка, потому что после того как отработала авиация, попыток выдвижения в этих направлениях мы не фиксировали.

При этом по нам активно работали противовоздушные средства. Наши вертолёты и снайперы вели наблюдение, пытаясь обнаружить на крышах домов, особенно высотных, операторов ПЗРК. Но это были далеко не дилетанты, а люди, знающие приёмы по маскировке позиций, полученные из опыта афганской войны. В одном случае стрелок находился на крыше дома с двухскатным шиферным покрытием, разведка велась наблюдателем, при приближении цели часть листов с крыши снималась, выходил оператор ПЗРК, делал пуск и шифер ставился на место.

Именно так 3 июля был обстрелян из ПЗРК самолёт-разведчик. Ракета попала в двигатель, было возгорание, но лётчик не бросил самолёт и смог его посадить в аварийном режиме на аэродроме в Миргороде в 18:30.

3 июня (кажется) один штурмовик, участвовавший в налёте на дорогу Закотное-Сиверск, был обстрелян из зенитной установки, получил повреждения передней части фюзеляжа и системы управления. Лётчик, пытаясь сохранить самолёт, дотянул до аэродрома Днепропетровск, но буквально за 50 м от взлётно-посадочной полосы был вынужден катапультироваться, при этом самолёт разбился.

Учитывая недостаток штурмовой авиации, тогда мы впервые применили по наземным целям истребители МиГ-29, Су-27. Эффективность таких ударов нас удовлетворила.

Завершение операции, итоги

Спланированное на 6 число завершение окружения Славянска не состоялось, так как в городе больше не было сил противника, началась зачистка города.

Седьмого числа зашли в Краматорск, вышли с двух сторон на аэродром, разблокировали его и начали оборудовать под свой будущий пункт управления.

(После освобождения Славянска и Краматорска «Новороссия» получила тяжёлый стратегический и моральный удар. Бегство Гиркина из Славянска и Краматорска вызвало по цепочке быстрое оставление Дружковки и Константиновки. Далее из-за потери этого района оказался под фланговым ударом выступ в Северодонецке и Лисичанске — эти города также были после напряжённых боев оставлены отрядом Мозгового.

Освобождение Артёмовска (переименован в Бахмут) позволило дойти до транспортного узла Дебальцево, важнейшего перекрёстка, связывавшего Донецк и Луганск — А.С.)

Освобождение агломерации Краматорска — Дружковки — Константиновки происходило безболезненно для наших войск, мы не понесли там потерь.

Когда эти города были взяты под контроль, то сразу освободилось от 20 до 30 блокпостов, которые мы передали подразделениям территориальной обороны и Национальной гвардии. Личным составом, 700-800 человек, усилили части, нацеленные на активные наступательные действия.

Оборудовали на южной окраине Константиновки блокпосты. Следующим шагом был Дзержинск (переименован в Торецк — А.С.)