Итоги январских боев на Донбассе

Первый месяц 2019 года в зоне ООС проходит в зимней рутине — за прошедшие недели высыпало немало снега, особенно в Приморье, поэтому секреты, НП и опорные пункты погрязли в задачах по жизнеобеспечению.

Дрова, пункты обогрева, расчистка заносов, доставка продовольствия, ремонт техники в поле, проблемы с аккумуляторами — всё это отнимает и ресурсы, и силы личного состава.Пишет Кирилл Данильченко в "Петре и Мазепе".

Однако в связи с непогодой есть и хорошие моменты: посреди тяжёлой минной обстановки и сугробов по колено не каждый рискнёт головой идти «пошатать» линию боевого соприкосновения или затеять рейд на наблюдательный пункт. Техника отлично просматривается и с сюрпризами тоже попроще, чем во времена «зелёнки». Недавняя оттепель не особо поменяла картину в полях — месиво и сугробы здорово мешают работать. Столкновений немного, и, в целом, ничего выходящего за рамки насыпать из «дашки» или «сапога» в ответ на такой же беспокоящий огонь. 5–10 обстрелов в сутки с эпизодическими миномётными налётами и огнём из «коробок» — по меркам конфликта на востоке Украины почти перемирие.

Но это в целом. А в конкретных точках фронта может быть довольно жарко. Участилось применение ПТУР по передовым постам и автомобилям снабжения на последнем километре — у противника сожгли МТЛБ, у нас был прилёт управляемой ракеты по двум автомобилям у Троицкого и Катериновки. Только по двум этим эпизодам у ВСУ 16 января в 72-й ОМБр и 25 января в 54-й ОМБр 14 человек раненых, обожжённых, получивших баротравмы, погиб военный капеллан Виталий Губенко. У противника также погибшие и вышедшие из строя во время попытки доставить боекомплект на позиции не руками, а на «мотолыге», приходят сообщения об удачной атаке по МТ-ЛБ 30 января на севере при помощи «Стугны-П».

Причины банальны: во-первых, все подходы к передовым укреплённым пунктам пристреляны, на дистанциях КК пулемётов и стрелкового вооружения прицельно (кроме снайперов и беспокоящего огня) ловить нечего, а управляемой ракетой прицельно вполне можно ударить с минимальным риском. А во-вторых, месяцы сидения на одних и тех же позициях расхолаживают — начинаешь гонять транспорт на линию боевого соприкосновения или подскакивать на последний километр на водовозке. Режим «я сто раз так делал», ибо неохота тащить цинки и ящики, топать, утопая в «каше» и грязи на передовые секреты. И рано или поздно везение заканчивается.

Ошибки ли это или удачные операции, но, судя по характеру травм у бойцов (травматические ампутации, тяжёлые ранения обломками грузовика), только чисто случайно «двухсотых» не было больше. «Окопная война» — она такая: противник учится, меняет тактику и подстраивается под ситуацию. Не получается атаковать опорные пункты в лоб, устроить минную войну в тылах или действовать налётами малых групп, переходит к снайперскому давлению, засадам высокоточным оружием, артиллерийским налётам в ближнем тылу во время ротаций на фермах или промышленных зонах. Пословица «вода щель найдёт» как нельзя лучше подходит для описания происходящего во время любого конфликта на истощение. Когда ставка в игре — твоя собственная жизнь, то становишься чертовски изобретательным, особенно после месяцев беспрерывной практики.

Немного другая история с пленными. С начала зимы у ВСУ уже трое бойцов заблудились и вышли на позиции «гибридов», прямиком в плен. Судя по их интервью, татуировкам и словарному запасу, наркотики и алкоголь — там частые друзья, а пропагандисты «гибридов» таскают их по всем каналам, разжигая страсти на тему фашизма и разложения в украинской армии.

Тут всё просто — естественно, это не срез среднего бойца, как хотят показать с той стороны; ведь по 8 человек в плен сонными у «морской пехоты» «ДНР», заезды в плен офицеров на грузовиках и бойцы ГРУ, которые просят не вырезать им почку — так же не срез среднего члена НВФ. А так люди все разные, попадают на войну по-разному; для одних 18–20 тысяч на передке — это зарплата строителя-штукатура в Киеве, для других из глубинки — это космос, билет в чудесный мир с сигаретами с фильтром. Вполне понятно, что во многих частях сложились группы «трудовых мигрантов» войны, которых не интересует ничего, кроме зарплаты и заливания сливы. По-хорошему их нужно бы снимать с боевых, увольнять из армии или садить на парк или метлу в ППД, но кто тогда будет тащить «два по три» на постах каждый день на фоне некомплекта?

Само собой, в условиях позиционной войны и месяцев на одних и тех же постах заблудиться и выйти в расположение противника — это уже диагноз. Диагноз в том числе и тем, кто проводил профессиональный отбор для этих бойцов, что уж тут кривить душой. Естественно, это наши люди, а значит, они в очереди на обмен без вариантов — никакие кивки на алкоголизм или IQ недопустимы, но выводы на будущее сделать придётся.

В целом, обе стороны сейчас пытаются соблюдать перемирие. Если стрельбу и ведут, то это беспокоящий огонь или попытка вскрыть систему огня в секторе, а не попытки серьёзно прощупать оборону. Рубятся всем, кроме тяжёлого вооружения — последние недели эта тенденция явно заметна: в дело идёт бортовое оружие бронемашин, крупнокалиберные пулемёты, ПТУР и «сапоги» с 82-мм миномётами; налёты 122-й артиллерией почти прекратились, количество эпизодов применения танков запросто можно пересчитать по пальцам одной руки, «реакторы» стали реальной редкостью. Возле Сокольников и Крымского боевики долбили ЗУ-23\2, на Светлодарской дуге работали автоматические и станковые гранатомёты, стабильная огневая активность в треугольнике под Донецком и в Приморье по линии к Павлополю и Широкино, но всё это укладывается в картину до десяти эпизодов в сутки.

Вполне вероятно, что после керченского инцидента и недавней риторики об усилении санкций в случае агрессии и удержания пленных моряков уже от членов ЕС, РФ пока не стремится обострять и давать повод для дополнительного экономического давления. Нам же, в преддверии выборов и после стычек у Горловки и Бахмутской трассы летом, тоже спешить особо некуда. Пока совершенно очевидно, что не стоит терять людей в атаках на терриконы, посадки и заброшенные посёлки. Прошли ротации — ЛБС держат 79-я, 128-я, 30-я, 54-я, 57-я, 93-я, 58-я, дежурные дивизионы артиллерийских бригад на подскоке, плюс части с ППД на востоке, те же морпехи в тактической глубине. На текущие задачи этих сил хватает, несмотря на невысокий процент комплектации по штату. Эти моменты по некомплекту нужно решать в рабочем порядке, потому что растёт нагрузка на людей и технику, а целевые показатели по привлечению контрактников не достигнуты. Но в режиме 6–7 месяцев в год на ЛБС, бригады могут оперировать годами, в случае угрозы массово привлекая резервистов или снижая нагрузку при помощи командировочных.

По поводу заявления командующего ООС Наева о том, что усилилась активность подразделений РЭР, диверсионных, снайперских групп и ПТРК-команд, возросло количество российских регулярных БТГр в высокой степени готовности и увеличивается число пролётов БПЛА. И что все эти звоночки могут сигнализировать о возможной подготовке к наступлению. Естественно, его планируют. Сидеть под санкциями десятилетиями, получая похоронки и финансовые издержки — в любом случае план так себе.

Российская экономика серьёзно «болеет». Номинальный ВВП в 2013 году был 2298 млрд долларов, а в 2018-м — 1613 млрд, ВВП на душу населения упал с 16 тыс. долларов до 11 тыс. В очередной раз режутся прогнозы по росту ВВП до 1,5% в год, а суверенный рейтинг «мусорный» у РФ уже очень давно. В 2018 году отток капитала у россиян побил все рекорды, прямые иностранные инвестиции в небанковский сектор составили смехотворную сумму в 1,9 млрд и упали в 14 раз. Вполне логично, что на фоне падения рейтинга Путина и проблем в экономике может понадобиться небольшая победоносная война под предлогом «химических атак», «принуждения к миру» или «защиты православия» — повод отыскать вполне можно.

Не обязательно обладать талантами гениального полководца, чтобы действовать в полосе ответственности ООС (470 км), 2 000 км восточной границы и сотен километров побережья при текущих плотностях. Сковать войска на фронте, глубокая операция по флангам, на перешейке Крыма, десанты на побережье. Главное — втянуть ВСУ в маневренные столкновения, где ресурс техники и нехватка автомобилей могут иметь решающее значение для кратковременного успеха, который можно попробовать реализовать вместе с политическим кризисом внутри Украины.

В принципе, о подготовке к наступлению прямо говорится в докладе разведки США своему правительству — вторжение в Украину технически возможно, но в 2019 году маловероятно. Зато РФ будет продолжать агрессивные действия на море, кибернетические атаки на критическую инфраструктуру и попытки вмешательства в выборы. Вполне вероятно, что рост группировки в поле, пополнение банка целей при помощи БПЛА и радиоэлектронная разведка — это как раз задел с прицелом на будущее. 2019 год важный для региона. Помимо достаточно непредсказуемых выборов в Украине, заканчивается контракт о транзите газа в Европу, будет нарастать раздражение Кремля по поводу ослабления влияния РПЦ и сужаться окно возможностей до того момента, как Украина получит «длинную руку» — противокорабельные ракеты и корректируемые ракеты к «Смерчу».

В любом случае риторика из США об увеличении помощи вплоть до судов УРО и ракет «Гарпун»; поданный законопроект и от демократов, и от республиканцев по усилению нашей страны на море; регулярный мониторинг ЛБС, границы с непризнанным Приднестровьем и побережья оккупированного Крыма при помощи оперативных БПЛА и самолётов-разведчиков (под десяток эпизодов за январь) — это вполне чёткие сигналы от США о том, что они держат руку на пульсе. Мы также предпринимаем все усилия, чтобы подготовиться к возможному обострению: учения ударных самолётов в бассейне Азовского моря, постановка противотанковых и противопехотных мин с вертолётов, создание маневренных групп с высокоточным оружием, постоянная работа с резервом.

Украина продолжает оказывать сопротивление российской агрессии. Недавний доклад ООН по жертвам конфликта на востоке Украины чётко расставляет все точки над і — несмотря на подлое, ничем не спровоцированное нападение, истерику о «котлах» и сливах Мариуполя от пропагандистов кремлёвского режима, потери россиян и их пособников в Украине выше, чем у ВСУ, почти на 1 000 погибших, или на 25%. Абсолютное большинство пострадавших — это мирное население, которое обещали защищать р13оссийские убийцы, или пассажиры сбитого Boeing, или члены НВФ, которые месяцами бились об ДАП, «промку» и Марьинку. Вот и все прохладные истории о «котлах» и катастрофах на границе.

Любые попытки расширить агрессию против нашей страны закончатся тем же — страданиями мирного населения, причём в основном русского или русскоязычного на востоке Украины, большими потерями россиян и их наёмников, и экономической нестабильностью в РФ. Если Кремль готов платить по такому счёту и граждане России готовы дать ему на это карт-бланш, нам остаётся только сражаться за свою страну. Что мы и продолжаем делать уже шестой год.