Минские переговоры и битва за Дебальцево. Часть 1

 Крайне низкое (как в юридическом так и техническом отношении) качество подписанного в Минске меморандума, неопределенность линии разделения, непризнание России стороной конфликта и участником боевых действий привели к тому, что правительства всех увязанных в процесс государств с трудом находили точки соприкосновения.

Пишет военный эксперт Александр Сурков в Patriot Book.

 Со своей стороны Кремль, в августе 2014 года чудом избежавший военно-политического провала, осмыслив стратегическое значение иловайского феномена как возможности трансформации медийного «удара» в оперативный успех, на протяжении октября 2014 — ноября 2015 гг. пытался повторить «Иловайск» в Донецком аэропорту. Однако стойкость украинских защитников и специфика самого объекта, который практически невозможно было подвергнуть полной блокаде помешали осуществлению этих планов. Возвращение контроля над двумя разрушенными до основания терминалами досталось российско-сепаратистским НВФ ценой несоизмеримых потерь. Операция, которая задумывалась как новый информационно-политический триумф России не только оказалась «пирровой победой», но произвела прямо противоположный эффект, породив в украинском социуме и в глазах мировой общественности медийный образ «Киборгов», сразу же ставший символом военной доблести, храбрости и патриотизма.

То, что минские соглашения не работают, стало для всех очевидным фактом концу ноября 2014 года. Требовались новые встречи и новые договоренности.

Чтобы удержать ситуацию и «додавить» Украину на новые невыгодные уступки, Кремлю требовалась новая убедительная военно-информационная победа. Именно таким событием, по замыслу политического руководства России, должна была стать ликвидация дебальцевского выступа с блокированием и пленением большой украинской группировки, находящейся на плацдарме.

Во внутренней политике Украины после событий под Иловайском у командования ВСУ и военно-политического руководства страны не было единого взгляда на дальнейшую стратегию антитеррористической операции. Бои конца августа показали силу украинских войск и слабость российских сил. При этом украинская армия ощущала возможности не только для сдерживания противника, но и контрнаступления в перспективе, потому уход с важных оперативных позиций, таких как Донецкий аэропорт, без боя командование ВСУ считало неприемлемым. С другой стороны Президент, его администрация и СНБО, опасаясь социального взрыва, к которому могли привести большие единоразовые потери, предпочитали действовать в дипломатическом русле, выторговывая мир путем уступок, и в основном руками западных партнеров.

Генерал Назаров, в то время исполняющий обязанности первого заместителя Начальника Генштаба:

«Понятно, что в первую очередь противник, да и наша сторона должна были для ведения переговоров иметь серьезную аргументацию. А в таких делах аргументация может быть только одна – военная. Ни о чем другом не приходится говорить. Мы это всегда понимали, но и всегда было давление на руководство Генштаба: «Вы людей обрекаете на окружение…» С политической и идеологической точки зрения неоднократно поднимались вопросы Верховным главнокомандующим: «зачем вам этот Луганск?», «Зачем этот Светлодарск, давайте отведем войска…» Была очень большая боязнь эффекта домино, который спровоцировал Иловайск.»

После попытки Кремля в начале декабря 2014 года «договориться» , российско-сепаратистские НВФ начали резкую активизацию по всей линии разделения. На фоне усиления боевых действий лидеры «нормандской четвёрки» попытались организовать встречу в Астане 15 января 2015 года. Однако 13 января после «подготовительной» встречи министров иностранных дел Украины, Франции, германии и России саммит был отменен. Переговоры в Германии на вилле «Борзиг» продлились более трех часов, однако их участники не смогли сформировать повестку дня для своих лидеров.

Глава МИД ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер: «Это был продолжительный, но откровенный обмен мнениями. Расхождения, которые остаются, как и прежде, показали, как трудно достичь прогресса как на пути к политическому решению на Украине, так и на пути к саммиту в Астане, которого многие ждут и который будет готовиться».

По всей вероятности Путин, сорвав эту встречу, тянул время перед началом масштабного наступления, чтобы получить более выгодные позиции. Однако произошедшее в этот же день уничтожение «Градами» сепаратистов гражданского автобуса на КПП между Донецком и Волновахой вызвало мировой общественный резонанс, который Кремль уже не мог игнорировать.

Новая встреча глав министерств иностранных дел состоялась в Берлине 22 января. На сей раз участники поддержали повестку по срочному отводу тяжёлых вооружений от линии разграничения и начали готовится к новым переговорам на высшем уровне.

В это же время с конца января — начала февраля, российско-сепаратистские силы никак не объясняя своих действий, начали масштабные бои по дебальцевскому выступу. Таким образом российский президент планировал создать для себя «благоприятные условия» на предстоящих переговорах и угрозой нового «котла» добиться от Украины максимальных уступок. Это полностью подтверждало тезис командования ВСУ о том, что результат дипломатических усилий в военных конфликтах всегда определяется военными успехами сторон.

Второго февраля в «ДНР» была объявлена “добровольная мобилизация”. Александр Захарченко публично объявил о намерении призвать в течение десяти дней «до 100 тысяч человек». Цель этого шага со стороны Кремля очевидна — нужно было легализовать резкое увеличение численного количества войск, которое происходило за счет ввода на территорию Украины регулярных сил РФ.

Одновременно с переговорами в «нормандском формате» на уровне международных организаций предпринимались и гуманитарные усилия, направленные на спасение местного населения в зоне активных боевых действий.

Четвертого февраля Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун и глава представительства ЕС по вопросам внешней политики Федерика Могерини призвали стороны к перемирию для эвакуации жителей Дебальцево и прифронтовых населенных пунктов. Шестого февраля стороны дали согласие на прохождение гражданских колонн. В последующие дни было эвакуировано около пяти тысяч жителей Дебальцево и окрестных населенных пунктов. Абсолютное большинство желающих эвакуироваться отказались выезжать на неконтролируемые правительством Украины территории.

В эти же дни на фоне гуманитарных усилий ООН канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Франсуа Олланд посетили Киев и Москву, где обсудили новый план урегулирования и подготовили почву для встречи всей четверки.

Девятого февраля Ангела Меркель встретилась в Вашингтоне с президентом США Бараком Обамой. В ходе встречи был поднят вопрос передачи Украине вооружений в случае провала мирных переговоров.

По результатам всех этих консультаций в ночь на 10 февраля в Берлине прошел новый тур предварительных переговоров, в которых приняли участие заместители министров иностранных дел стран «нормандской четвёрки», после чего была анонсирована встреча лидеров России, Украины, Германии и Франции в Минске.