Портников: Никакого окончания войны с Россией не будет. Это – не война одного президентского срока

Фото: EPA/UPG

Женщина осматривает свой разрушенный дом после обстрелов в г. Ясиноватая, 21 декабря 2017.

Не буду углубляться в историю балканских войн, чтобы объяснять различие между Хорватией и Украиной. Не буду напоминать, что Хорватии было намного сложнее поддерживать порядок на освобожденных территориях – и тех, что освобождались мирным путем, и тех, что освобождались военным путем. Потому речь шла не просто о военном конфликте, об оккупации Сербией территорий Хорватии. А о полном изгнании хорватского населения и о его возвращении после освобождения. И о том, что на территориях, которые освобождались мирным путем, продолжали жить сербы – те самые, что были участниками или просто свидетелями изгнания своих соседей.

У Украины на Донбассе нет и десятой доли проблем, которые были у Хорватии. Проблема Донбасса – российская оккупация. Проблема Сербской Крайны – этнический конфликт, фактическое продолжение Второй Мировой войны, «замороженное» после победы коммунистов. И да, после договоренностей о мирном возвращении части территории Сербской Крайны под суверенитет Хорватии безопасность в регионе – и это касалось отнюдь не только границы – обеспечивалась переходной администрацией ООН, которая сформировала собственную полицию. Полицию, в патрули которой входили серб, хорват и иностранец.

То есть еще раз подчеркну – это было не совместное патрулирование, это была полиция переходной администрации ООН, которая затем, после относительной нормализации ситуации в регионе и возвращения законных властей, уступила свое место обычной хорватской полиции.

Фото: rada5.com

Справедливости ради отмечу, что Хорватия не просто не признавала легитимности властей «Республики Сербская Крайна». Она не признавала легитимности и местных органов власти, которые были сформированы после изгнания хорватского населения. И в Хорватии, на свободной территории, продолжали работать руководители местного самоуправления оккупированных территорий.

И мы прекрасно понимаем почему так формировался состав переходной полиции – по национальному признаку. Потому что переходная администрация опасалась, что если хорватский сосед решит свести счеты с сербским после возвращения – или наоборот – то патруль, в котором не будет представителя сербов или хорватов, просто не заметит того, что происходит. Или просто не вызовет доверия у того, кто защищает «справедливость». Или даже справедливость без кавычек.

Но самое главное, о чем следует знать украинским руководителям – так это то, что все действия Хорватии по освобождению оккупированных территорий стали возможны после отказа президента Сербии Слободана Милошевича от поддержки сепаратистов. Режиму Милошевича стало все труднее противостоять хорватскому сопротивлению. Президент Хорватии Франьо Туджман хотел не смотреть в глаза Милошевичу, он хотел с ним воевать. И хорваты не отказались от своего президента – несмотря на авторитаризм, коррупцию, борьбу с независимыми медиа и прочие очевидные сейчас прегрешения – потому что они хотели победить в войне, а не закончить ее любой ценой.

Фото: publicfigure.me

Слободан Милошевич

Милошевичу в этой ситуации было все труднее противостоять и международному давлению. Он вел войну на два, а то и на три фронта – война в Хорватии, война в Боснии, конфликт в Косово, который уже вскоре перерастет в полномасштабную этническую войну. Сербия находилась под западными санкциями, ее экономика летела в пропасть. А президентом России тогда был не Владимир Путин, а Борис Ельцин, который не хотел открытого конфликта с Западом из-за сербского реваншиста, да и не мог себе этот конфликт позволить – Россия и сама тогда нуждалась в западной помощи, цены на нефть отличались от благоденствия путинских времен.

Так вот, Россия – не Сербия и Путин – не Милошевич. Да и Зеленский как бы не Туджман, и украинское общество кардинально отличается от хорватского по своим настроениям. Да и если бы президентство Милошевича пришлось бы на президентство Путина и на дорогую нефть, то неизвестно еще, что было бы с территориальной целостностью Хорватии и Боснии.

Собственно, известно, что – их территории были бы аннексированы Сербией, а из Косово бы изгнали 90 процентов албанского населения и не позволили бы вернуться. Хорватия была бы вечным «государством-инвалидом», Боснии вообще могло бы не быть, Албания и Северная Македония – стали бы зонами бесконечного кризиса и конфликтов, Косово – выжженной землей без населения. А Путин и Милошевич играли бы с европейцами в «нормандский формат».

Фото: president.gov.ua

Этого, к счастью, не произошло для Балкан. Но произошло для нас. Поэтому скажу и Зеленскому, и Данилову, и Авакову, и Пристайко – оставьте свои фантазии. Никакого совместного патрулирования не будет. Никаких миротворцев ОБСЕ на границе не будет. Никакого окончания войны не будет. Это – не война одного президентского срока. И не двух. И с этой войной нужно научиться жить – нравится это населению Украины или нет. Ведь больному хроническим заболеванием тоже его болезнь не нравится – но он учится с ней жить, если не может вылечиться.

А «вылечимся» мы тогда, когда Путин – или наследник Путина – превратится в Милошевича. Когда нужно будет думать о сохранении России, а не о завоевании Украины. Когда у России не будет сил противостоять международному давлению. Когда серьезно упадет цена на нефть. Когда Кремль снова ввяжется во внутренние конфликты где-нибудь на Кавказе. Но ни одним днем раньше. Даже и не надейтесь.