Луганский правозащитник: «Республики» - симулякр, придуманный российскими политтехнологами

Конфликт на Востоке Украины унес жизни почти пяти тысяч мирных граждан и нескольких тысяч военнослужащих украинской армии. В ходе военных действий разрушено или пострадало более четырех тысяч жилищ, транспортные магистрали, объекты инфраструктуры. По данным общественных организаций, в 2014 году зону конфликта покинуло более миллиона человек.

Что стало причиной этой катастрофы? Как возник и как развивался этот конфликт? Кто эти никому не известные люди, которые стали «лидерами» сепаратистского движения и взяли на себя ответственность вершить судьбы миллионов людей? Чтобы ответить на эти вопросы, стоит вернуться в 2013 год, когда власть Виктора Януковича казалась крепкой, как никогда, правящая коалиция монолитной, а Партия Регионов – поддерживаемой большинством жителей восточных областей.

Еще весной 2013 года Партия Регионов вслед за официальной российской пропагандой начала активно муссировать миф о неофашизме, якобы, крепнущем в Украине. Ярлык «фашистов» вешался тогда на ВО Свобода и проецировался через эту партию и на всю парламентскую оппозицию. Первые заметные «антифашистские» марши прокатились по стране в мае 2013го. Бюджетники и студенты, которых принуждали участвовать в этих акциях ни тогда, ни позднее – осенью – не могли толком объяснить, против чего же они протестуют. По началу этот выдуманный казенный «антифашизм» казался простой нелепостью. Но многократно повторяемое в контролируемых властью СМИ утверждение о «фашистской угрозе» со временем стало формировать отношение и модели поведения жителей Востока.

А уже в декабре 2013 года власть и провластные СМИ не стесняясь называли «фашистами» и «крайними националистами» всех участников антиправительственных выступлений. Тогда-то и стало понятно, для чего готовилась почва.

При этом, стоит отметить, что не смотря на все усилия, власть не смогла сформировать лояльное себе большинство на Востоке страны. Луганские активисты, участвовавшие в протестах в 2004 году отмечали, что в первые месяцы «Евромайдана» они чувствовали, что их поддерживает значительно большее число жителей области, чем это было 10 лет назад во времена «Оранжевой революции». И проявлений агрессии по отношению к протестующим в Луганске, по их словам, было значительно меньше, чем тогда. Декабрьские протесты ясно показали, уровень доверия Виктору Януковичу сильно упал, и большое число жителей Донбасса поддерживают требования «Евромайдана».

Является ли происходящее на Донбассе гражданским конфликтом? Я убежден, что нет. Предпосылок для гражданского противостояния не существовало. У конфликта не было иных причин, кроме желания местных элит сохранить свои активы и влияние в регионе. А так же стремления российского руководства сохранить Украину в своей орбите. Вероятно, Кремль гарантировал поддержку местным политическим элитам, которые использовали лояльную себе административную вертикаль и региональные медиа для разжигания вражды между украинцами разных регионов и разных политических взглядов.

Конфронтация на Востоке начиналась с небольших групп провокаторов, задачей которых было препятствовать проведению акций луганского и донецкого «Евромайданов». Луганские и донецкие активисты вышли на протесты против режима Януковича сразу же после начала выступлений в Киеве. Местные правящие элиты пребывали в растерянности недолго – уже в начале декабря первые радикальные группы, сформированные из околокриминальных элементов, начали совершать нападения на мирные протестные акции. На Луганщине работа по созданию этих групп велась людьми, близкими к «хозяину Луганской области», тогдашнему главе фракции Партии Регионов в украинском парламенте Александру Ефремову. Во главе провокаторов встал тот самый Александр Харитонов, которого в марте 2014 года «восставший народ» провозгласит первым «народным губернатором Луганщины». Именно вокруг этих нанятых радикальных групп позднее было сформировано движение «Луганская гвардия», уже имевшее некоторую – хотя и незначительную – общественную поддержку. К нему примкнули луганчане, возмущенные радикализацией протестов киевского «Евромайдана». К формированию этого движения тогдашние региональные элиты так же приложили немало усилий: с середины января и особенно в первой половине февраля 2014 года в региональных, подконтрольных местным чиновникам средствах массовой информации нагнеталась «антимайданная» истерия. Областное руководство призывало луганчан организовываться в «народные дружины» для защиты от «бандеровцев», которые, якобы, намеревались захватить административные здания в областном центре. У этого движения, впрочем, не было ни единого принятого всеми названия, ни внятной идеологии. Его «лидеры» не были известны никому. Их лозунги формировали технологи, работающие на местные элиты, и эти лозунги от месяца к месяцу менялись: от «поддержки действующего президента» в январе, до призывов к Путину «ввести войска на восток Украины» в апреле и в мае.

В феврале и марте «антимайдан» становится всё более радикальным и агрессивным, и принимает всё более отчетливую пророссийскую риторику. На Луганщину приезжает всё больше и больше так называемых «политтуристов» - российских граждан, задачей которых является сформировать нужные Кремлю настроения и подтолкнуть местных недовольных к радикальным действиям. В марте «Луганская гвардия», недавние «народные дружинники» и казаки нападают на многочисленную, но по-прежнему мирную акцию в поддержку единства Украины в центре Луганска, жестоко избивают её участников и захватывают луганскую областную государственную администрацию. Тогда впервые на флагштоке возле здания ОГА водружается российский «триколор» и провозглашается первый «народный губернатор. Правда, «захват» длится недолго – «протестующие» не могут сформулировать четких требований, кроме отставки новоназначенного главы областной администрации, и скоро расходятся. Для местных правящих элит этот «захват» – просто возможность «показать зубы» новой киевской власти. Но договориться с Киевом так, как это было сделано в 2005 году, судя по всему, не удается. Лидерам местных «регионалов» угрожает уголовное преследование. Ставки растут.

Реализовать на востоке Украины «крымский сценарий» явно не выходит. Путин переоценил свое влияние на умы жителей Донбасса. Приходится переходить к сценариям более жестким. Вероятно, тогда Александр Ефремов и его окружение, заручившись гарантиями Кремля, решается на дальнейшую эскалацию конфликта. Радикальные группы вооружают, и уже в начале апреля пророссийским экстремистам без сопротивления сдается здание главного управления СБУ в Луганской области. В руки боевиков попадает еще тысяча единиц автоматического оружия. Центр Луганска заблокирован, никому неизвестные люди (многие их которых, так или иначе, связаны с теневым бизнесом семьи Ефремова) провозглашают себя «лидерами Луганской Народной Республики». Милиция и СБУ не предпринимает ничего для того, чтобы локализовать боевиков. Продолжающиеся мирные акции проукраинских активистов уже не могут повлиять на ситуацию.

Пропаганда дала свои плоды: вооруженные боевики на тот момент уже имеют определенную общественную поддержку. В апреле на протесты под захваченным зданием СБУ ежедневно выходят от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. При этом, причины их возмущения и озвучиваемые требования мало чем отличаются от требований Майдана – люди устали от коррупции и воровства чиновников, хотят честной власти, хотят реформы самоуправления и возможности влиять на решения, принимаемые в их интересах. Они против олигархов во власти, но «лидеры» протестующих странным образом в своих речах избегают упоминать фамилии местных политиков и олигархов, приведших регион к обнищанию. Предлагаемое протестующим решение всех проблем – присоединение Луганщины к России.
«Народный губернатор» Валерий Болотов, бывший водитель Ефремовых, очевидно, не способен принимать самостоятельные решения. Он плохо образован, не способен вести за собой людей, не способен выступать публично. Поговаривают, что тексты его выступлений (которые Болотову трудно даже зачитать с листа) пишет еще один «человек Ефремова», руководитель областной телерадиокомпании Родион Мирошник. «Лидеры» боевиков не имеют четкого плана действий, не готовы к вооруженной борьбе и хотят компромисса. Поиски этого компромисса продолжаются весь апрель. Переговоры идут на всех уровнях – от правительства до активистов на местах. Центральная власть готова идти на серьезные уступки протестующим, и «лидеры» боевиков высказывают готовность их принять. Риторика выступлений Болотова заметно меняется – во второй половине апреля он уже не говорит о независимости Луганщины, а только о её автономии в составе Украины. Местные элиты, похоже, отстояли свои интересы. Кажется, конфликт вот-вот решится мирно…

Но такой сценарий явно не устраивает «третью сторону» - главного режиссера конфликта – российское правительство. Чтобы сорвать переговоры через российско-украинскую границу в конце апреля начинают активно перебрасываться вооруженные «добровольцы» и перевозиться большое количество стрелкового оружия. Казаки кубанского атамана Николая Козицина захватывают несколько населенных пунктов на юго-востоке Луганской области, а завезенное оружие распространяется почти бесконтрольно – автомат может получить любой желающий, сумевший доказать твердость своей пророссийской позиции. Возникают локальные вооруженные группы, действующие автономно и не признающие авторитет «народного губернатора». И организатор волнений Александр Ефремов, и исполнители его замысла – Валерий Болотов и другие «лидеры» сепаратистов – быстро утрачивают контроль над ситуацией. В последних числах апреля по области прокатывается волна захватов административных зданий. Льется первая кровь – опьяненные безнаказанностью боевики начинают расправляться с оппонентами и просто со случайными людьми, не признающими их «власть». В начале мая начинаются вооруженные штурмы воинских частей и погранотрядов в Луганской области. Военные и пограничники не имеют ни четких приказов, ни поддержки, и вынуждены принимать тактические решения на свой риск. Одно за одним воинские подразделения покидают юго-восток Луганской области. А террористы, которым никто не пытается противостоять, постепенно продвигаются на север и северо-восток Луганщины. Вооруженная группа Алексея Мозгового в мае беспрепятственно берет под свой контроль города Северодонецк, Рубежное и Лисичанск.

11 мая террористы проводят так называемый «референдум о независимости». С прямой демократией это событие не имеет ничего общего. Под дулами автоматов, готовившийся менее чем неделю, без списков избирателей с «бюллетенями», напечатанными на ксероксе – этот «референдум», как и сыгранные позднее, в октябре «выборы», был всего-навсего постановкой, призванной придать некие черты легитимности авантюре с захватом части украинских территорий.

Антитеррористическая операция на территории Луганской области не начинается до июня – боевикам подарен месяц для того, чтобы вооружиться и хорошо подготовиться к противостоянию с украинскими силовиками. В мае террористы одну за одной атакуют украинские погранзаставы и пункты перехода, правительство теряет контроль над несколькими сотнями километров границы с Российской Федерацией. Через эту «дыру» на территорию Луганской и Донецкой областей активно перебрасываются наемники и тяжелое вооружение – артиллерия, танки, бронетранспортеры, установки залпового огня, ракетные комплексы «Стрела» и «Бук».

На захваченных террористами территориях Луганской и Донецкой областей воцаряется криминальный произвол и политический террор. Там очень быстро перестают действовать законы, размываются и моральные нормы. Вооруженные группы мародерствуют и грабят жителей. Проукраинские активисты и журналисты, показывающие ситуацию в невыгодном для террористов свете, подвергаются преследованиям. Многие из них проходят плен и жестокие пытки. Пережить их смогли, увы не все. Еще до начала антитеррористической операции от рук боевиков на захваченных территориях гибнет, по разным данным, около сотни человек. Уже в мае Донбасс вынуждены покинуть более ста тысяч жителей.

К середине июня после того, как антитеррористическая операция вступила в активную фазу, поток беженцев и переселенцев значительно усилился. Люди массово покидают города, подвергающиеся артиллерийским обстрелам. Только пятисоттысячный Луганск к середине июля покидает около половины жителей. К концу лета украинское правительство озвучивает данные о 500 тысячах внутренних переселенцев, однако, по данным общественных организаций, их число уже тогда было, как минимум, вдвое больше официальной цифры.

Ни по одному из показателей, впрочем, нет точных данных. Террористы делают всё для того, чтобы невыгодная для них информация не выходила за пределы захваченных территорий, а украинская власть должным образом не ведет статистику ни количества вынужденных переселенцев, ни пострадавших в конфликте. Данные о потерях украинских военнослужащих сознательно занижаются в разы.
Государство едва ли на четверть обеспечивает потребности не только переселенцев и жертв конфликта, но и украинской армии. Эта нагрузка ложится на гражданское общество. В разных регионах Украины возникают сотни гражданских инициатив, которые расселяют и обеспечивают всем необходимым переселенцев, лечат и реабилитируют пострадавших, ведут переговоры по поиску и освобождению заложников, кормят, одевают и снабжают необходимой амуницией украинских солдат. Собранные и распределенные обществом средства вполне сопоставимы с бюджетами профильных государственных институций.

В конце августа, когда украинская армия уже готова вытеснить боевиков с захваченных территорий и завершить антитеррористическую операцию, регулярные части российской армии открыто вторгаются на юг Донецкой и юго-запад Луганской областей. Областные центры Донбасса деблокированы, украинские части на Саур-Могиле и в Иловайске окружены и разгромлены. Силам АТО под Луганском едва удается избежать окружения. Ракетными ударами с территории РФ разгромлены украинские части под Зеленопольем, уничтожено более половины боеспособной техники в базовых лагерях украинской армии в поселках Победа и Дмитровка в нескольких десятках километров от линии фронта. Над Мариуполем нависает угроза блокады и штурма.

Становится понятно, что силы АТО, успешно противостоявшие террористам, не могут противостоять регулярной армии Российской Федерации. Украинское правительство идет на подписание «Минского меморандума» и провозглашает перемирие. Перемирие, впрочем, продолжается всего несколько часов – уже вечером в день подписания документа под Луганском попадает в засаду и уничтожается боевиками группа из 50 украинских десантников и добровольцев. Менее чем через сутки мощному артиллерийскому обстрелу подвергаются позиции украинских военных на окраинах Мариуполя. Не ведутся только широкомасштабные наступательные действия. Обстрелы и атаки небольших групп боевиков не прекращаются ни на день. Только по официальным данным (которые традиционно занижены) за три месяца перемирия от рук террористов погибает больше сотни украинских военнослужащих. За эти месяцы с российской территории в контролируемые боевиками районы Луганской и Донецкой областей перебрасываются сотни единиц бронетехники и артиллерии. Ежедневно по контролируемым украинской армией населенным пунктам вдоль всей линии противостояния выпускается около тысячи мин, снарядов и ракет, которые ранят и убивают мирных жителей и украинских солдат. Недостатка в боеприпасах боевики не испытывают.

В результате обстрелов разрушаются жилые дома – по предварительным данным на начало декабря в зоне конфликта полностью или частично разрушено около 4 тысяч жилищ. Артиллерия калечит и убивает мирное население – по данным ООН, число гражданских жертв конфликта уже приблизилось к 5 тысячам человек.

На оккупированных территориях продолжается произвол. За восемь месяцев конфликта более десяти тысяч человек прошли через плен террористов. Большинство из них – случайные люди, захваченные за так называемые «мелкие проступки» и проводящие в подвалах и на строительстве укрепрайонов от нескольких часов до нескольких дней. Но многие из похищенных, обвиняемые в проукраинских взглядах и действиях против сепаратистов, находятся в плену месяцами. К середине лета заложники стают предметом обмена и выгодного бизнеса. За освобождение пленника террористы требуют у близких суммы от 50 тысяч долларов. Свобода чиновников и бизнесменов стоит в разы (а иногда и в десятки раз) дороже.
Боевиками практикуются бессудные казни. Большинство расправ происходит непублично, но в некоторых случаях боевики устраивают «народные суды» добиваясь от местного населения одобрения казни обвиняемого.
Выражать несогласие с вооруженными боевиками – опасно. Независимые СМИ на захваченных территориях прекратили свою работу – редакции разгромлены или захвачены террористами, журналисты выехали в районы, находящиеся под юрисдикцией Украины. Протесты местных жителей пресекаются автоматными очередями, как это произошло, например, в Брянке, где люди вышли на митинг, возмущенные безработицей и безденежьем.
У многих предпринимателей отобран бизнес, массово отнимаются автомобили и иное имущество, боевики захватывают жилье активистов и просто местных жителей, покинувших зону конфликта. Отнимается собственность у общественных организаций и религиозных общин. Большинство конфессий, которые террористы считают «нетрадиционными», вынуждены покинуть захваченные территории, их собственность «национализированна», а культовые места осквернены. Уже в мае террористы начинают резать на металлолом остановленные государственные и частные предприятия и магистральные водоводы. Огромное количество лома вывозится в неустановленном направлении. А позднее, осенью, начинает демонтироваться и вывозиться, предположительно, в Росиию и оборудование промышленных предприятий. Боевики присваивают себе право распоряжаться и недрами: продолжает добываться и продаваться главный ресурс Донбасса – каменный уголь. Часть его, не смотря на невозможность законного оформления экспорта, вывозится в Российскую Федерацию, а часть – продается террористами украинским предприятиям.

На момент заключения «перемирия» только в Луганске действует более пятидесяти вооруженных групп боевиков, которые не подчиняются «лидеру ЛНР» Игорю Плотницкому. Боевики Стаханова и казаки Козицина, контролирующие Антрацит так же не признают лидерство Плотницкого и провозглашают свои «республики». Ефремов и старые луганские феодалы, в значительной степени, потеряли контроль над регионом. На сцену выходят дельцы теневого бизнеса, которые раньше обслуживали интересы местных олигархов, а теперь получили в свое распоряжение большинство их ресурсов. Именно эти люди и становятся «членами правительства» так называемой «ЛНР». Их никто не знает, и, похоже, единственный пункт их политической программы – получить из сложившейся ситуации максимум личных выгод. Власть Плотницкого в Луганске и Захарченко в Донецке держится только на российском военном присутствии. Российские силовики держать ситуацию под контролем и для этого одну за одной уничтожают наиболее радикальные и самостоятельные группы боевиков, однако, контролировать ситуацию в полной мере они не могут до сих пор.

«Республики» - симулякр, придуманный российскими политтехнологами. Люди, «стоящие во главе» никому неизвестны. У этих образований нет экономических программ, а у их «лидеров» нет политических взглядов. Миру предлагается просто поверить в реальность этой голограммы, а Украине навязывают диалог с «правительствами» самопровозглашенных республик. Вести такие переговоры так же нелепо, как разговаривать с куклой, надетой на чью-то руку. Судьбу этого конфликта определяет Кремль. Конфликт может разрешиться очень быстро, но главным условием для этого является вывод из региона российских войск и прекращение поставок боевикам оружия, техники и боеприпасов. Не смотря на раны, нанесенные Донбассу, примирение не только возможно, но даже желаемо обеими сторонами противостояния. Вопрос только в том, заинтересована ли в его прекращении Москва.